В современном западном культурном контексте, частью которого, несомненно, является психотерапия, индивидуальное «я» ставится на пьедестал, а личные потребности почти всегда возвышаются над общественным благом. Конечно, коронавирус и военные конфликты пошатнули этот статус-кво, но, похоже, эта тенденция еще не сломана. Мы по-прежнему считаем, что личное благополучие является основным правом и целью человека. И в таком мировоззрении тема насилия становится чрезвычайно щекотливой и приобретает особую актуальность, а само насилие становится объектом всеобщего осуждения.
Мне кажется, важно различать насилие и агрессию. Хотя агрессия может быть конструктивной и направленной на достижение цели, насилие всегда означает доминирование над слабыми. Современное общество, похоже, забыло тонкую грань между этими понятиями и сосредоточило свой критический взгляд на проявлениях обоих понятий.
Среди этих размышлений особенно заметно изменение отношения к секс-индустрии и ее работникам. Если раньше они воспринимались как объекты порицания и порицания, то сейчас они все чаще рассматриваются как жертвы обстоятельств, защищаемые и поддерживаемые обществом. Однако следует помнить, что с принуждением к труду сталкиваются не только традиционные представители древнейших профессий. Есть более современные методы сексуального досуга.
Например, работникам веб-камер платят за совершение половых актов на камеру. Эта деятельность, хотя и кажется добровольной, вероятно, частично вынуждена. Потому что не у каждого сотрудника в какой-то момент возникает желание делать что-то, за что ему платят.
Перейдем к профессии стримера. Стримеры слушают песни или выполняют действия по просьбам зрителей в обмен на пожертвования. И здесь мы видим некоторое принуждение. В конце концов, стримеры не обязательно хотят слушать конкретную музыку. Но я также хочу сосредоточиться на том, как зрители получают удовольствие от реакции стримеров на нежелательный выбор песен. Это указывает на скрытое удовольствие от контроля и влияния на поведение других.
Теперь рассмотрим более традиционную профессию, например ресторанного музыканта, который не может отказаться сыграть песню по просьбе пьяного посетителя. Здесь также присутствует элемент насилия, поскольку музыканты вынуждены подчиняться желаниям своих клиентов. Почему общество закрывает глаза на подобные проявления насилия или даже находит в них радость?
Эти примеры поднимают вопросы о пределах нашей эмпатии, а также о том, когда и почему мы перестаем признавать действия как насилие. Они заставляют нас задуматься о скрытых удовольствиях от наблюдения за насилием и принуждением, даже в косвенных формах. Я приглашаю читателей рассмотреть эти вопросы не только с этической точки зрения, но и с точки зрения психологии наших глубочайших побуждений и желаний.
- Хотите связаться со мной?
