Мы поговорим о детской психологии с самых необычных сторон. В общем, начинать мыслить разными категориями одновременно — хорошая идея. Все психологи становятся заложниками парадигмы выбранного ими способа работы. А внутри психологической культуры есть вещи, существующие вне официальных правил, делящие людей на своих и чужих. Например, если я психоаналитик, то все, кто не аналитик, — чужие, и их методы в чем-то отличаются. В общем, эта история наблюдается повсюду и делает работу очень плохой. Итак, я детский психоаналитик, работаю с детьми с аутизмом, психозами и различными нарушениями психического развития. Сюда же относятся и те, которые появляются на почве органических заболеваний, синдромов и т.п. А психоаналитики меня подозревали, что классические методы здесь вряд ли сработают, так что же я там делал? И действительно ли я все еще психоаналитик? На самом деле, как и в других областях психологической практики, начинают задаваться вопросом, является ли это поведенческой техникой или чем-то в этом роде. Так к чему же меня ведут все эти мысли? Дело в том, что если мы с вами не умеем «играть» в свою терапевтическую игру, как разрабатывать свои авторские методики, мы не сможем помочь другим научиться играть свою жизнь.
Детская игра – основа развития мышления, устойчивости психического состояния ребенка и всего, чего можно добиться во имя здоровья. И самое ценное, что мы можем сделать, — это настроить психический аппарат таким образом, в том числе создать все необходимые условия для того, чтобы ребенок начал играть и соответственно расти.
«Детская игра» означает такой вид игровой деятельности, в котором дети могут проявлять некоторую умственную и физическую активность без активного влияния и участия взрослых. Мы с вами просто создаем условия, включая границы, безопасность, минимальные функции поддержки и другие элементы для настройки этой игры. Чтобы ребенок мог проявить все свои психологические особенности. С помощью этой игры мы с вами сможем узнать настоящий умственный возраст ребенка и поверьте, вы будете очень удивлены. В последние годы в обществе наблюдается тенденция к замене естественных игр детей различными занятиями и искусственным развитием. Поэтому эволюционный процесс движется в направлениях, которые нам еще неизвестны, но это, конечно, не тот случай, когда речь идет об адаптации и выживании.
Если ребенок сможет преодолеть сопротивление своей семьи свободным игровым занятиям, его разум может начать естественным образом исцеляться в этом пространстве. Однако будьте готовы к тому, что в ситуации, когда игровая деятельность исключена, останавливается умственный возраст ребенка, развитие мышления, психологическая социализация, развитие отношений с предметами и многие другие последствия отсутствия игровой деятельности.
Игра – это эволюционный процесс психического развития. И если физическое тело развивается генетически самостоятельно и мы не можем на него повлиять, то ментальное тело полностью подчинено человеку, и для этого развития природа придумала игру. Никаких игр, никакого духа. Нет развития органов чувств как первичного приемника информации в коре головного мозга, нет игры, нет развития.
Я хотел бы здесь немного вернуться к той части, где мы склонны увлекаться определенным способом определения нашей практики. Это касается и элементов наших личных игр. Имеем ли мы право расширять свои возможности, исследовать и исследовать? Иногда дети происходят с совершенно разных уровней психического функционирования. И специалист должен уметь проходить разные стадии мышления. Иногда как мать, иногда как отец. Например, если у ребенка проблемы с границами и вся семья боится его агрессии, ребенок будет нападать, впадать в истерику и действовать соответственно. Далее надо опуститься на уровень родителей, но не бояться агрессии ребенка 15 кг против веса 60-70 кг, а уточнить понимание этих границ на чисто техническом уровне и должно быть построено динамически. И ничего психоаналитического здесь нет, кроме знаний о развитии психики. Но после этого я могу снова вернуться к аналитической позиции, к объекту поддерживающего фона, к фигуре матери или к тому месту, где я должен находиться в этот период детской игры.
Будет очень сложно сотрудничать с детьми, если мы сами не умеем играть. Однако, я думаю, это единственная трудная часть детской психотерапии. Потому что все остальное можно изучать, читать и исследовать.
Переходя непосредственно к игре и мышлению, мы рассмотрим частный случай детской игры, чтобы понять особенности и существенные признаки тревоги. Сегодня я хотел бы рассмотреть, казалось бы, обычный случай «игры», в которую играет девочка четырех с половиной лет. Мать жаловалась, что помимо того, что ребенок страдает первичным ночным энурезом, девочка очень замкнутая и застенчивая, что затрудняет ей адаптацию в детском саду. Все время слезы. В целом это обычная картина в детских садах. Ребенок говорит тихо, едва слышно. Из-за небольшого невосстановления она все забывает.
Первый вопрос: как долго мне следует практиковаться? Мать беременна и должна родить через шесть месяцев. То есть, как мы с вами оба понимаем, в течение 6 месяцев у ребенка ухудшается психологическое состояние, потому что появляются конкуренты, то есть усиливается агрессия. Далее давайте посмотрим на детскую «игру.
Ребенок не пришел в кабинет сам. Девочка заплакала возле двери, схватила маму за юбку и упала на пол. (Основной диагностический критерий умственного возраста). Мы все вместе вошли в кабинет. Мы представили возможные игрушки. Мама сидела у двери, как бы физически обозначая границы своего кабинета и свое право определять эти границы. В офисе было три вида игрушек. Коробка с мягкими игрушками для детей (с очень низким умственным возрастом), коробка с Лего Дупло (от 2 с половиной лет), динамичная игра с мячиками, подушками и тоннелями. Кроме того, у меня есть еще одна версия игры для очень раннего умственного возраста. Это дом из пазлов, который функционально выполняет функцию защиты и в некоторой степени отражает состояние покоя в утробе матери. Нам нужно построить дом, поэтому мы построим дом только в том случае, если решим, что это необходимо.
Итак, я хотел бы еще раз напомнить вам, что физический возраст вашего ребенка – 4 с половиной года. Чтобы войти в кабинет одному, ребенок должен отделиться и пройти стадии сепарации и индивидуации. Поэтому мы изначально понимаем, что психика ребенка находится на очень раннем уровне развития. И не забывайте, что в теле матери уже есть еще один ребенок, и девочка об этом уже знает.
В офисе появляются следующие симптомы: потеря работоспособности рук. У ребенка формируется ложное «я» (термин Винникотта). В офисе есть правило «мама отдыхает», а это значит, что нет физической активности и мама не участвует в игре, но эта функция передана мне. И здесь мы видим, что мать стала еще не самостоятельной личностью, а функциональным продолжением детской психики. А потеряв внешнюю руку, мать осознала, что ребенок — это «не я», то есть ребенок — отдельный от матери субъект. Это осознание должно было запустить ряд процессов, от агрессии и желания вернуть себе эту функцию, до горя утраты и открытия себя, но этого не произошло. Давайте сделаем здесь небольшую паузу, потому что именно здесь мы обнаруживаем «плохой сценарий». Если развитие психики задерживается из-за воспитания или вмешательства в общение на чисто внешнем уровне, ребенок обычно начинает злиться, нападает на дверь, подходит и дергает за ручку, хотя говорят, что может в любой момент а потом я плачу, потому что это бесполезно. Затем она плачет в течение 15 минут, но не агрессивна и фактически опечалена потерей груди, рук и других частичных функций матери. Найти его как целое и как разделение одновременно. Тогда ребенок успокоится и пойдет играть со мной в игру от первого лица, а точнее от себя. Это идеальная картина, и поэтому прогноз лечения ранний и хороший. Однако сценарий сложился иначе. Давайте взглянем. Ребенок начал плакать (переживать эмоцию гнева в пассивной форме) и через 5 минут уснул, причём если правильно интерпретировать, то отключился в состоянии “засыпания”. Этот элемент относится к самым ранним психологическим защитам, а точнее даже физиологическим механизмам, предохраняющим от перевозбуждения. Игра так и не началась, так как ребенок вернулся в раннее младенчество, но со всеми вытекающими отсюда последствиями и инфантильной дисфункцией.
То есть, чисто и строго говоря, сам ребенок не готов покинуть мать. Ее разум не может контролировать внутреннее возбуждение, агрессию и сексуальное желание. То есть мы оказались в том месте, где начинается духовная жизнь. И это не лечение, а развитие психических функций. Я имею в виду, в течение длительного времени. Возможно даже 1:1 (1 год жизни соответствует 1 году фактического лечения). Лечение началось весной 2022 года. И сегодня у нас уже есть сюжетно-ролевая игра «Магазин», социальные роли и наша позиция в этих известных ролях. Она уже овладела своим телом и больше не испытывает ночного недержания мочи. Однако общение с агрессивными детьми и учителями по-прежнему невозможно. Осенью девочка должна пойти в школу.
За два года мы подняли себе настроение. Самым страшным моментом как для моей семьи, так и для терапии было время, когда у меня родился еще один ребенок. Временами казалось, что у меня вот-вот случится психический срыв, но игры, в которые играли в офисе, помогали успокоить мое волнение и освободить мое эго от перегрузки. Поэтому мы хотим показать, что спектакль, который мы даем, дает большие возможности для адаптации и выживания детей.
P.S
На фото играющая девушка после двух лет работы.
- Хотите связаться со мной?
