Перенос: память или повторение?
Еще раз я восхищаюсь смелостью Фрейда не быть стойким последователем его идей. Ранее он уже пересматривал свои взгляды (например, когда за первой теорией страха последовала вторая), но для того, чтобы это произошло, в одной работе последовательно защищались весьма противоречивые интерпретации – я это вижу впервые. Многие авторы, вероятно, предпочли бы представить читателю окончательную версию, результат своих исследований. Фрейд словно приглашает нас присоединиться к процессу развития его мыслей и дальнейшей корректировки его взглядов. При этом старые теории не отбрасываются, а встраиваются в новые, показывая нам прогрессивность знаний и давая возможность научиться мыслить.
В работе «За пределами принципа удовольствия» исследование начинается с травмы и приводит к влечению к смерти, которое, по-видимому, объясняет травматическое повторение. Но в результате травматическое оказывается отдельным, иным способом функционирования психического аппарата.
Что мы видим? Ни сексуальные побуждения, ни самосохранение не приводят к навязчивому повторению. Более того, феномен компульсивного повторения не только «за пределами принципа удовольствия», он противоречит всем ранее описанным принципам. Он глобально другой.
В теории Фрейда навязчивое повторение и оправдывающее его «влечение к смерти» располагались по ту сторону принципов психического функционирования (реальности, постоянства, удовольствия), объединенных понятием эроса.
Однако существуют некоторые первичные психические процессы, которые не следуют принципу удовольствия. Они как бы заставляют субъекта повторять опыт, не имеющий ничего общего с удовольствием, а лишь способствующий возврату к каким-то ранним процессам развития.
Ссылаясь на клиническую практику, Фрейд говорит, что пациент не может вспомнить все, что было вытеснено.
Я очень хорошо вижу действие переноса в личной терапии. За семь лет нашей работы я неоднократно убеждалась, что ставлю психотерапевта в положение матери и жду от нее соответствующего поведения. Более того, я замечаю, что во всех близких отношениях я веду себя с партнером как с мамой, я также стараюсь заслужить любовь так же, как работала с мамой. К счастью, в терапии я учусь другому способу взаимодействия.
Если бы человек мог «помнить», стал бы он пытаться переживать травмирующие события снова и снова?
Например, мазохистки влюбляются в «недоступных» мужчин, тех, рядом с кем им хочется страдать. Что они повторяют? Помнят ли они что-то сознательно и возвращаются ли к этому снова и снова? Я думаю, они повторяют и таким образом разрешают детский конфликт между потребностью быть любимым и реальным переживанием нелюбви со стороны человека, в любви которого ребенок нуждался.
Или другое дело из жизни. У меня есть друг, который, если я не отвечаю на его сообщение в течение трёх минут, начинает настойчиво звонить. Однажды мы обсуждали воспитание детей, и я случайно узнал, что в детстве мать избирала в качестве наказания молчание, не разговаривала с сыном, а он плакал до изнеможения, чтобы привлечь ее внимание, цеплялся за нее и просил прощения. В результате уже взрослый мужчина каждый раз возвращается в состояние ужаса, если не получает немедленной обратной связи. Это моя гипотеза, конечно неподтвержденная. Но мой друг, похоже, повторяет этот сценарий со всеми женщинами, он требует от всех быстрого ответа, как будто он им не нравится.
В кабинете психоаналитика пациент воспроизводит различные ситуации и переживания, в том числе посредством переноса, и проживает это с фигурой психоаналитика.
Например, неспособность пациента испытывать гнев по отношению к аналитику может быть следствием его детских защит.
И снова обо мне, из того, что я узнал. Уже в детстве, после ссоры с девочкой во дворе, мама меня отругала, сказала, что “хорошие девочки так себя не ведут” и если это повторится, “отдаст меня в детский дом. Эту историю я вспомнила на третьем году терапии. Тогда, будучи ребенком, я, очевидно, хорошо усвоила урок. В ситуации анализа, когда терапевт объявил о повышении цен, я не могла отождествить свои чувства со скрытым гневом за безоговорочным принятием любых условий.Так и в жизни,я никогда не проявляю агрессии.Помню?Буду ли я толерантной и толерантной,а иногда не могу за себя постоять?Нет!Теперь я знаю,что отыгрываюсь этот сценарий неуправляемый, я не помню, но повторяю!
Так какую же цель преследует психика в логике повторения?
Реакции переноса по существу представляют собой повторение предыдущих объектных отношений. Потеря запускает режим навязчивого повторения как путь к формированию психики субъекта. Навязчивое повторение разворачивается как процесс отделения от основного объекта.
Влечение снова и снова стремится найти инцестуозный объект. Теперь, когда я попадаю в ловушку «повторения» (что происходит регулярно) и если я могу отслеживать, что со мной происходит и что я сейчас разыгрываю, это, безусловно, делает мой опыт терпимым.
Мои комментарии к высказываниям Фрейда:
«Детали процесса, посредством которого вытеснение превращает возможность удовольствия в источник дискомфорта, еще недостаточно поняты и доступны для ясного раскрытия, но несомненно любой невротический дискомфорт такого рода — это удовольствие, которое нельзя ощутить как таковое».
Мы можем заметить, как господство принципа удовольствия в психике свергается его тенденцией.
Это связано с наличием принципа реальности, который останавливает поиск прямого и немедленного удовлетворения, но не отказывается от удовольствия, получает его окольными путями, безопасными способами, возможно, с опозданием во времени.
Почему, получая удовольствие, пусть и окольным путем, мы одновременно можем наблюдать и невротическую неудовлетворенность?
причину этого, я считаю, можно отнести к конфликтам и разногласиям в психическом аппарате. То, что является удовольствием для одной части психики, становится неудовольствием для другой.
Индивидуальные влечения оказываются несовместимыми с Эго, при этом в результате процесса вытеснения они отделяются от возможности удовлетворения. Если подавленным влечениям удается достичь удовлетворения, то этот результат, который обычно представляет собой возможность получения удовольствия, воспринимается Эго как неудовлетворение.
Это похоже на экспресс-диету. Ночью, когда я стою у холодильника и ем торт, я испытываю одновременно радость и неудовольствие.
«Многое в эго, несомненно, само по себе бессознательно, а именно то, что можно назвать ядром эго; Мы покрываем лишь небольшую его часть названием «предсознание».
Если попытаться понять, где рождается сопротивление, то возникает необходимость введения новых форм дифференциации в психический аппарат. Уже недостаточно иметь сознательное и бессознательное, Фрейд говорит о Я, истинном центре сопротивления, который в работе «Я и оно» станет авторитетом.
Он больше не думает о бессознательном как о просто подавленном. Он говорит о Самости как в описательном (предсознательном), так и в динамическом смысле (подавленное бессознательное), и таким образом постулирует, что Самость наполнено как бессознательным, так и предсознательным.
Мы видим еще одно свидетельство радикального изменения взглядов Фрейда на анализ. Сначала Эго рассматривается как часть Ид, а затем, в логике Фрейда, мы можем шаг за шагом проследить разделение психического существа на Ид, Эго и Супер-Эго.
«…стремления к самосохранению, власти и признанию являются подстремлениями, предназначенными для того, чтобы дать телу собственный путь к смерти…»
В этом утверждении говорится об отрицании Фрейдом прогрессизма, развития, совершенствования чего бы то ни было. Цель жизни – смерть, в жизни нет развития.
Это не означает, что все живое имеет тенденцию умирать быстрее. Я понимаю это как стремление всего живого оставаться на минимальном уровне психического напряжения, чтобы, находясь в определенной радости, «плыть по течению жизни», избегать стрессов, травм и различных переживаний. Кажется, все хотят стабильности.
Но, как известно, «мир происходит от слова мертвый». И чтобы обеспечить хоть немного спокойную жизнь, каждым субъектом движет весьма частичное «влечение к самосохранению, к власти и к признанию».
С уважением, Татьяна Джепа
- Хотите связаться со мной?
