…Ладно, я был неправ, когда оклеветал Делёза и его “Кино”. Главу IV еще надо прочитать, потому что там он делает несколько удивительно красивых ходов, прокладывая мост между Бергсоном и Хайдеггером (хотя о последнем он прямо не упоминает). И – совершенно неожиданно – по этим мостам, как я читаю, он сплетает связи между богословием и физикой, а также привлекает области, актуальные для современной психологии. Приведенный ниже текст — скорее мои вольные рассуждения, основанные на идеях Делёза; Я выделил курсивом те части, о которых подумал, чтобы репутация Жиля осталась неиспорченной, как репутация британской королевы.
Самое интересное начинается с того, что Делёз внезапно вспоминает бергсоновский образ материальной имманентной вселенной* как кино как такового: кино, которое немедленно «снимается» со всех возможных углов и перспектив во всех возможных модусах вечности. Если вспомнить хрестоматийную идею божественного присутствия, всепроникающего и всемогущего, посредством которого познается все от начала и до конца времен, во всех возможных проявлениях существования, то этот метакино и есть сознание Бога, содержащий все, что было, есть и будет на данный момент. Делез не говорит этого прямо, но трудно не увидеть теологическое в физическом, когда он представляет план имманентности как свет [читай Свет], который распространяется беспрепятственно; и этот свет, распространяющийся во времени и пространстве, есть материя, из которой состоит вселенная = вся совокупность образов в себе, что и составляет суть содержания этого имманентного метакино. Все это также относится к буддийской концепции шуньяты, «беременной» пустоты, содержащей потенциальности всего, но о которой нельзя сказать, существуют они или не существуют. А значит, свет (то есть свет) мчится через вселенную, не зная никаких преград, и поэтому он и образы метакино остаются неотражёнными – читай – непроявленными, не уловленными никаким взглядом (!). Делёз указывает здесь, что это якобы радикальный разрыв между идеей Бергсона и философской традицией: раньше сознание соединялось со светом, как с лучом фонарика, который ролся в первоначальной тьме и выделял отдельные вещи; Бергсон постулирует сознание как свет, изначально существующий без т_е_м_н_о_т_с, в своей основе тотально охватывающий все, из чего все состоит (!). То есть самое богословско-физическое – всё есть Свет; вначале свет был всем, везде и всегда, и не было ничего, кроме света. «Мы говорим здесь о полном сознании, распространенном повсюду и проявленном; о той конкретной фотографии, которая уже сделана и проявлена во всем и по всем пунктам» (с).
Это становится еще интереснее: свет можно увидеть только в том случае, если он сталкивается с какой-то непрозрачностью; только столкнувшись с каким-то препятствием, вся эта первоначальная единица света может «рассеяться» на отдельные изображения/серии изображений. И эта непрозрачность и есть наше настоящее [человеческое] сознание. И возникает эта непрозрачность из-за того, что в отличие от полноценного сознания, имеющего в своем распоряжении непосредственную вечность, наше сознание находится в определенном [ограниченном] интервале времени (! Наконец-то разумное объяснение того, зачем божественному Сознанию понадобилось создать менее совершенного человека – начать отражаться в “зеркалах”. Обращаю внимание на “уши” Хайдеггера, точнее, на его время до смерти Dasein, и снова буддизм с его “ложным, непробуждённое сознание, «которое умножает хаос и страдания именно потому, что оно постоянно затемняет разум ложными идеями – рассеивая первоначальный свет в Майе»). Итак, как же все это работает: живое существо — это своеобразная мембрана хрусталика на пути к световой материи; полоса пропускания действует как объектив камеры, кадрируя и изолируя, определяя определенный объем/серию световых фигур в течение определенного интервала времени [его жизни]. Те влияния, которые безразличны к этому существу, проходят через него, не останавливаясь; остальное становится восприятием. Благодаря интервалу «задержки» «осуществляемые реакции уже не связаны непосредственно с совершаемыми действиями, они откладываются, дается время для отбора элементов, их организации или включения в новое движение, которое не может быть выведено из простое расширение возникающего возбуждения» (в). Наше сознание совершает операции анализа и отбора, увеличивает расстояние, интервал между воспринимаемыми и выражаемыми движениями, становится «рефлективной непрозрачностью», «центром неопределенности» для проходящего через него света И все это прекрасно согласуется с представлением о том, что не только хайдеггеровское самоосуществляющееся Dasein, которое по-своему раскрывает свет бытия, = образует этот интервал вместе со всей совокупностью того, что оно открывает + на что оно набрасывается. ; но и концепция «эмерджентного Я», которая актуальна в экзистенциальной гештальт-терапии (см мои заметки о П. Филлипсоне и А. Лэнгли).Гениальность Делеза здесь заключается в характеристике восприятия в целом – мы вычитаем из вещь [=событие, образ, человек] всё, что нас не интересует (!!!). Это глубокая мегамысль, которая в принципе определяет многие процессы в повседневной жизни, в терапии и даже в наших отношениях с трансцендентальным [как его разворачивает любая концептуализация]: чем больше мы уходим/закрываемся от восприятия, тем более непрозрачным и фрагментированным является это становится нашим трансформационным процессом/преобразованиями внутри нашего «интервала», и тем более искаженными и неадекватными становятся наши реакции и выборы, которые организуют нас, наши отношения и последующие события; чем более тенденциозным и неразнообразным становится наше влечение к сменяющим друг друга событиям/вещам/людям и чем меньше света обычно просачивается сквозь нас, тем более искривленным становится пространство вокруг нас. И здесь Делёз делает необычный для философских рассуждений ход – но весьма банальный для психологического рассмотрения – помещая е_м_о_ц_ю в интервал между испытываемым аффектом (“на входе” в живые системы) и аффектом, который выражается (“на входе” в живые системы). Выход”). Именно благодаря эмоциональному ядру мы выбираем, что «вычитать» из восприятия, к каким объектам/событиям/людям стремиться или чего избегать, и именно эмоциональная дистанция (близкая или далекая) позволяет нам формировать уникальную реакция на то, что воспринимается. Другими словами, эмоции позволяют нам создать кинематографический «монтаж» авторского фильма.
Так, в середине скорбной кинохроники промелькнули неожиданные образы Делеза-Дердона, о жизненном интервале [dasein] как эмоциональном месте-времени для формирования центра неопределенности и непрозрачности, о субъективном обрамлении = искажении реальности из-за неполноты субтрактивного восприятия, и о [буддийской концепции] просветления как практики бессубъектного, [недвойственного] сознания, которое точно ниоткуда не черпает ничего, кроме субъективного искажения. Это красота.
- Хотите связаться со мной?
