Вчера разговаривал с коллегой, которая посещает столичный военный госпиталь два раза в неделю уже, по-моему, три месяца, в ходе разговора возник общий вопрос о психологах и их работе в госпитале. Неделю назад аналогичный разговор возник в разговоре с коллегой из Санкт-Петербурга.
Несмотря на объявление различными министерствами и ведомствами готовности к оказанию психологической помощи комбатантам, разработку и издание массы методических пособий по ее «успешному» оказанию, можно констатировать (в пределах посещенных больниц), что новых людей нет. Все происходит как обычно: кричали, бумаги прибивали, гранты получали, из телевизора лился поток хвалебных слов. История ясна, опять же, она не имеет смысла. Что на самом деле видно. Штатные психологи столичных больниц носятся с стопками анкет – они заняты работой, а когда их пытаются расспросить о результатах конкретной ежедневной работы, люди суетятся и пишут заявления в вышестоящие инстанции о притеснениях со стороны глав ведомств. В практической работе ищут внутреннего ребенка, особенно развлекаются с мужчинами, променявшими тюрьму на войну, обычно ребенка быстро находит специалист, решивший помочь мужчине. Иногда используют метод зеркалирования, описанный в книге Нормана Дойджа «Пластичность мозга» и применяемый в случаях потери конечностей. Иногда проскакивает арт-терапия, ну она вообще никуда не уходит, в той или иной форме ее можно использовать как инструмент реабилитации и не более того. Здесь следует отметить, что процесс реабилитации начинается тогда, когда проблема решена, но речь не идет о решении психологической проблемы, она вообще не решается. В больнице решается вопрос восстановления физического здоровья и на этом все заканчивается, т е вопрос психического здоровья на самом деле не является проблемой, т е попытка снять симптомы с помощью таблеток и все. На самом деле это общепринятый в военной психологии подход к возвращению раненого в строй, и с этим по большей части ничего не поделаешь. На мой взгляд, для мужчин с инвалидизирующими ранениями такой подход заведомо неконструктивен и приводит к маргинализации людей, пострадавших при защите Родины. Путь их прост и ясен; В своих предыдущих заметках я описал опыт светоча демократии, заткнув дыры в психологической помощи ПАВ с известным результатом.
С психологами-добровольцами история сложная; осталось лишь несколько; причина текучести, как я понимаю, отсутствие результатов, т.е отсутствие инструмента, который дает быстрый результат с разумной эффективностью. Конечно, отсутствие результатов приводит к поиску таких инструментов с одной стороны или к профессиональному выгоранию и побегу из больницы с другой. Соискатель начинает искать всю информацию по теме, курсы повышения квалификации, любит посещать семинары или повышать свою квалификацию в виде курсов военных психологов. И тут появляется новая засада: полная психологизация от звезд психологии типа Карояни, Кадырова, ОНФ с лекциями ведущих мировых корифеев в области психологической военной травмы (мне довелось видеть лекции израильских профессоров). Если рассматривать материалы Кадырова, то можно просто удивиться его предложениям работать в четырех психологических парадигмах, причем достаточно сильно мотивированным – специалист работает в той парадигме, которая ему удобна… Странно, а как насчет описанного опыта? в бестселлере «Тело помнит все», где автор признает бессилие этих парадигматических подходов и несостоятельность методов, созданных на их основе. Успехи в подъеме фармацевтической промышленности и расширении наркотрафика, наполнении тюрем и росте пьянства мало связаны с решением проблем, связанных с психическим здоровьем раненого солдата. Общедоступные учебники по военной психологии, в смысле лечения пострадавших, ответов не дают, может в СПб Академии что-то и есть, но наверное ДСП, хотя сомнения гнетут. Сомнения, а точнее растерянность, возникли после бесед как минимум с четырьмя руководителями военных госпиталей.
Возникает закономерный вопрос: что и где изучать? На мой взгляд, имеет смысл обратиться к нозологическому системному подходу, очень хорошо представленному классиками советской психотерапии, и их практическому клиническому опыту. Логику психотерапевтических подходов в клинических условиях можно почерпнуть из классической французской психологии конца XIX века. Книг много, почти все из них написаны без сумасшедшего психологизирования и домыслов, основанных, в том числе, на наркотрипах. Приходится привыкать к классической системной терминологии, довольно успешно размытой усилиями введенного МКБ. Терминология позволяет четко разграничивать такие термины, как ПТСР, кПТСР, военный стресс в разных фазах, идентифицировать нозологические образования с присущими им симптомами, прогнозировать развитие, выбирать и применять успешную стратегию работы с использованием методик (во многих случаях стандартизированных).
- Хотите связаться со мной?
