СВО закончится. Рано или поздно мы победим, в этом нет никаких сомнений. Тогда те, кто завоюет эту мирную жизнь, вернутся в нашу мирную жизнь. Выходя из окопов, неся с собой раны, придерживаясь жестких взглядов на правду и ложь, теряя друзей и уничтожая врагов. Их жизненный опыт на порядок превосходит наш. То, через что прошли они, не дай Бог пережить кому-то другому. Теперь возникает вопрос: можем ли мы помочь нашим солдатам на передовой? Остановимся сначала на одном аспекте: трудоустройстве ветеранов в Северном военном округе. Постигнет ли их судьба афганских и чеченских ветеранов? Чего следует ожидать или не ожидать работодателям от этих работников?
Когда военнослужащие воюют, государство всячески помогает им и их семьям. Высокая заработная плата, льготы и специальное финансирование могут покрыть риск потери вашей жизни. Но когда боец получит статус ветерана и вернется домой, кто поддержит бывшего бойца?
Президент Владимир Путин не понаслышке знает «забытых» ветеранов, прошедших службу в правоохранительных органах. Чтобы российские ветераны больше не были брошены и забыты на Родине, Владимир Путин решил создать Фонд «Защитники Отечества». Цель фонда — координация мер поддержки ветеранов и их семей по всей стране. Более того, именно среди бывших военнослужащих Северного военного округа президент Путин призвал к формированию новой управленческой элиты страны.
“Конечно, участники СВО – это новая элита общества. Это люди, которые куют свои силы и упорство в бою”, – подключился к разговору психотерапевт, кандидат медицинских наук Николай Каклюгин. – Но не будем забывать, что члены СВО разные. Другие были еще более стойкими в своей вере и воевали добровольцами в зонах специальных военных действий. Они понимали, что спасут Русский мир и защитят интересы Святой Руси. За идеи, идеалы и ценности, которые несет в себе сам Русский мир. Но за лентой скрывается кое-что еще. Все, что я могу сказать, это то, что морально я не так уж силен. В итоге они вышли вперед по совершенно другим причинам. В любом случае, к какой бы категории ни относился бывший комбатант, по возвращении к гражданской жизни он должен получить не только материальную, но и психологическую помощь. Потому что есть нечто, называемое ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство».
Далее я представляю читателю полную, развернутую версию моего комментария к этому все более актуальному моменту, важному для родственников участников специальных военных операций, самих себя и профессиональных специалистов, которые с ними работают по возвращении из США. Боевые действия и после ранений: В центры занятости входят гражданские лица, социальные работники, клинические и общие психологи, психотерапевты и психологи, а в крайнем случае – психиатры в тяжелых случаях. Прямая цитата, поэтому без кавычек.
Большинство наших воинов понимают, что их миссия – спасти Русский мир, бороться за Русский мир, защитить Русский мир, интересы Святой Руси, защитить православную веру, защитить идеи, защитить Православие. Русский мир сам несет в себе чистые и ясные идеалы, а не искаженные ценности. Они не такие, как те, которые пропагандируют трансгендерные активисты, запрещенное в России ЛГБТ-сообщество*, и, слава богу, не тот ужасающий контент, который был показан на церемонии открытия летних Олимпийских игр в Париже, Франция. Они за стабильность, за крепкую традиционную семью, за большое количество детей, за укрепление институтов страны и за то, чтобы страна заботилась о народе, и народ соответственно понимал, какой должна быть страна. Это может их поддержать. Это должно быть взаимно.
В других случаях оказывалось, что ребята, ушедшие в Северный военный округ, были не так уж укреплены. Есть люди, у которых закрыты кредиты, ипотеки – люди, которые накопили много кредитов и ипотечных кредитов. Есть люди с химической зависимостью, алкогольной зависимостью, наркотической зависимостью и т д. А сейчас в Военкоматах на это иногда даже закрывают глаза! Ну, если только человек не состоит на учете в фармакотерапии и/или психиатрии. Ведь он может и не быть там участником, но может лечиться в частной наркологической клинике, например Анонимное Лечение, и ему как-то не нужно обращаться за помощью в государственную наркологическую службу или к психиатру по месту жительства.
В результате получается, что они настолько на передовой, что порой не всегда можно сказать, что они сильные, надежные и верные сыны Родины. Их тяжелое прошлое оставило огромный отпечаток, оставив свой след в судьбе, душе и сознании. Это также может повлиять на посттравматическое стрессовое расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство среди солдат и их семей, а также раненых солдат. К сожалению, соответствующие профессиональные подразделения Министерства обороны РФ с этим справились крайне плохо.
Следовательно, принципы войны в мире и в гражданской жизни, конечно, не применимы к мирным обществам. Здесь принцип «если это не ты, то это ты» больше не действует. Конечно, здесь необходимо вести работу и по аспектам ресоциализации, психологической и социальной адаптации, то есть наиболее полного возвращения комбатантов в общество. Это справедливо для любой страны, для любого континента: Африки, Европы, Северной и Южной Америки, где угодно – любой страны, где есть вооруженный конфликт, потому что многим из них после травматического опыта очень и очень трудно интегрироваться в общество.
При этом профессионально организованная командная работа здесь является абсолютной необходимостью после возвращения солдат из боя. Это может помочь только в том случае, если оно будет полностью реализовано по мере необходимости. В любом другом контексте любое отдельное спастическое поведение или встреча были бы бессмысленными. После первичного осмотра, беседы, установления контакта (как говорят психологи), контакта с участником СВО, лучше провести ему психологическую диагностику, прежде чем принимать решение о приеме его на конкретную вакансию. Для этого существует несколько действенных тестов, принятых психологическим сообществом. Они способны распознавать и распознавать определенные искажения личности, стрессы, расстройства: например, шизофрению или пограничное психотическое расстройство. Если что-то пойдет не так, это можно исправить, конечно, за счет государства, а не какой-то частной волонтерской деятельности. В принципе, конечно, это люди, которые заслуживают, могут, хотят и должны руководить политической, духовной и культурной жизнью страны. Они имеют на это полное право. Если это произойдет, мы все будем счастливы!
Ветераны (участники боевых действий, также известные как комбатанты; в рамках международного гуманитарного права им предоставлен особый правовой статус) в принципе могут работать в гражданском качестве по той профессии, по которой они выполняли военные обязанности. Это касается одних и тех же инженеров-саперов и специалистов по разминированию, они всегда связаны между собой. Или, например, профессиональный «взрывотехник». Или если работа направлена на строительство укреплений, мостов, временных помещений, мест проживания. Инженеры связи – также востребованная в современном мире профессия. Военные врачи всегда востребованы в гражданских, частных или государственных учреждениях и компаниях. К сожалению, сейчас их острая нехватка. Я говорю о профессиональных солдатах. Ведь их боевой опыт уникален, они лечат огромное количество больных и быстро принимают решения, что может помочь гражданской жизни работать хорошо и эффективно! Сейчас существует огромный спрос на военных врачей, а загруженность военных непомерно высока.
Так что, конечно, сферы применения боевого опыта в мирной гражданской карьере могут быть самыми разными. Кстати, сюда входит и строительство, а также те же участки дома, где обслуживается и ремонтируется промышленное оборудование. Если человек психически устойчив и должен пройти психолого-диагностическое обследование при приеме на работу, к ним относятся ЧОПы, частные охранные предприятия, а также некоторые правоохранительные органы, силы безопасности и службы. Здесь в принципе может произойти все, что угодно, лишь бы человек получил профессиональное руководство и прошел определенные тесты, ставящие человека в известность о тех или иных потенциально опасных последствиях собственной агрессии и аутоагрессии, желаний или, наоборот, нежелания. Уверенность в себе размер ущерба, вреда. Независимо от наличия суицидальных мыслей, суицидальных тенденций и повторяющихся навязчивых мыслей. Аналогичным образом, посттравматическое стрессовое расстройство легко диагностируется с помощью ряда психологических тестов. Это видно и сразу начинаешь понимать, да, именно в такой степени – мы реагируем и корректируем, но опять же работа должна быть организована профессионально, качественно и системно! Другими словами, это непросто увидеть или записать, вот и все. А если вопрос касается трудоустройства? Понятно, что эта нагрузка все равно должна ложиться на государственные, городские и муниципальные центры занятости, а не на частные компании, коммерческие или бюджетные учреждения, которые поглощают кадры, имеющие опыт боевых действий в Северном военном округе, и пытаются помочь им трудоустроиться. Частные рекрутинговые компании, так называемые “хедхантеры” (дословно “хедхантеры”) кадровые агентства – если это не совсем правильно, если они делают это сами, то весь процесс отбора заключается в первую очередь в найме команды. Биржи подобных услуг должны заранее предоставлять информацию о людях, прошедших определенные психологические и медицинские тесты, прежде чем начать искать достойно оплачиваемую работу в негосударственных кадровых агентствах. Пока, по крайней мере, насколько мне известно, государство по-прежнему возлагает это дело на плечи предприятий, что не совсем правильно.
Чтобы ответить на вопрос, что следует знать работодателям, принимая решение о приеме на работу ветеранов… Они должны понимать уровень ответственности за то, что они делают, решение, которое они принимают, и понимать уровень важности этого действия. Обеспечивает трудоустройство участников специальных боевых действий, возвращающихся с мест боевого дежурства. Нам необходимо четко осознавать, что определенные риски существуют и не могут существовать. Их можно обойти с помощью упомянутых выше психодиагностических тестов. То есть данные тест-листы должны быть разработаны на уровне соответствующих министерств и ведомств и утверждены на уровне правительства, а также разработаны соответствующие методические рекомендации и приняты в качестве руководящих принципов к действию во всех республиканских центрах занятости и безработицы. Национальное агентство по подбору и подбору персонала. Именно работа, предписанные им алгоритмы действий, их психологический диагноз позволяют отфильтровать готовность ветеранов Северного военного округа к работе в отдельных сферах гражданской жизни. И какая психологическая коррекция и социальная работа ему необходимы, чтобы помочь ему адаптироваться в обществе, прежде чем он приступит к выполнению должностной инструкции своей новой работы. Когда можно принимать человека на работу после выполнения работы и есть ли какие-либо риски.
Отвечая на вопрос, был ли у меня в профессиональной деятельности положительный или отрицательный опыт работы с такими участниками СБО? Есть хорошие люди, ценные люди. Это ясно. Но, будем честными, в большинстве случаев, если и есть что-то, что затрагивает неизученные вопросы вокруг посттравматического стрессового расстройства, так это конфликты, имевшие место ранее в Чечне, а затем в Грузии, Осетии, Южной Осетии, Сирии, все эти военные конфликты, «горячие» пятна” “Конечно, эти ребята иногда находятся на эмоциональных пиках: бывают какие-то импульсивные всплески в сложных жизненных ситуациях – вернуться в свои семьи, вернуться к своей повседневной жизни. Иногда, если вам что-то не нравится, где-то может наблюдаться агрессивное поведение, более очевидное, чем для человека, не имевшего боевого опыта и не травмированного. Здесь иногда возникают проблемы с цензурой высказываний и частотой нецензурной лексики. От него страдают не все и не большинство, но значительное количество людей. Точнее, страдают уже не они, а их окружение. Так что все это еще раз подтверждает необходимость работы с нашими героями, а также с семьями, потому что люди, которые были травмированы недавним тяжелым опытом в зоне СВО, возвращаются и начинают, так сказать, брать верх. В конце концов, дети в семье также могут страдать от жестокого поведения, усвоенного дома или усугубленного ранее существовавшим насилием. Есть и моменты, которые касаются сложных отношений внутри семьи. Раньше решения и решения не было, а теперь оно усилено во сто крат. Популярная тема «ругательства» была поднята невольно. Может быть, здесь это звучит неполно, но, тем не менее, где-то присутствует подавленность членов семьи, от мала до велика, где-то – непонимание, эмоциональные всплески и определенная напряженность. Взрывные, взрывные черты личности, акцент на индивидуальности, старые обиды и тревоги, ревность и т д. — все это может вырваться наружу. Конечно, такие разногласия на расстоянии трудно разрешить. Когда борьба где-то там, семья здесь. Конечно, прежде чем солдат вернется с поля боя, полезно получить помощь от экспертов тыла в гражданской жизни. Мол, кто сможет работать с семьей и с ним одновременно, пока там воин. Возможно, где-то ему следует дать совет, как лучше себя вести, ведь существует множество печальных историй, когда воины возвращаются домой с нерешенными личными и семейными проблемами, даже с трагическим финалом. Напряженность, непонимание и, для некоторых, недоверие могут усугубляться расстоянием от близких. Результатом является раздражительность, эмоциональная неустойчивость, вспышки гнева, достигающие своего апогея, что не может не сказаться на качестве выполнения боевых задач, поставленных командованием. Иногда они заканчивались смертью воина. Отсюда и злоба по отношению к подчиненным, товарищам, товарищам и находящимся рядом солдатам. Они не могут этого понять, но эксперты могут. Конечно, эти моменты очень важны при работе с семьями участников СВО. Их можно было бы избежать, если бы вы обратились к ним вовремя!
О управленческой карьере ветеранов, что так активно пропагандируется сегодня в российских (и не только) властных кругах, о создании искусственных «социальных лифтов» для их прямого «прихода к власти». Если у вас есть опыт управления воинскими частями, особенно в критических боевых ситуациях, то, возможно, да, где-то есть полезные моменты, где этот опыт можно успешно передать и перевести в гражданский опыт. Но насколько можно работать в совершенно другом коллективе, по качеству, возрасту, полу (модное словечко пол) и прочим отношениям… Лучше идти коллективом, с несколькими ветеранами Северного военного округа. Округ. Если я правильно помню, такой опыт уже был. Конечно, если человек от боевых действий попадает в сферу, где раньше доминировала коррупция, какие-то откаты, бенефициары, бенефициары, то у него могут возникнуть конфликты с руководством, коллегами, подчиненными, если таковые имеются. В этой обстановке, в новой обстановке, ему предлагается играть по правилам, которых не могло быть во время войны. Если ты прав, ты живешь, если ты не прав, ты умираешь, ты погибаешь. Там, где в принципе все определяется силой, где есть только «черное» и «белое», промежуточных тонов очень мало. Во время войны некогда было использовать эти полутона. Там необходимо, крайне важно, быстро и четко определить, с кем вы находитесь и на чьей стороне. Позиции добра и зла, света и тьмы – либо мсти, либо срать, либо воровать, либо делать все возможное, пока позволяет ситуация, даже любой ценой (!!!), придерживаться следующих норм: Российская Федерация , Родина твоя, честь офицеров, солдат и воинов Родины.
Тем не менее, эти моменты очень важны на войне. Когда вы приезжаете сюда, вам предлагают сыграть в какую-то игру в лицемерие, обман, ложь, двойные стандарты, порой даже в Северном военном округе дышать нечем, а потом могут появиться гневные протесты в надежде противостоять этой бессовестной, нечестной практике. Он формируется еще до того, как вы войдете в эту команду менеджеров, в управленческий аппарат того или иного государственного органа, ведомства. Это чувство может сначала проявиться неявно, а затем перерасти в раздражение и последующее агрессивное поведение. Таким образом, если увольнение не является произвольным или настойчивым требованием руководства, вполне вероятно, что произойдет какое-то явно провокационное, агрессивное поведение, которое может выйти за рамки здравого смысла и закона. И не учитывать этот фактор невозможно, совершенно невозможно! Здесь надо всю систему наводить порядок, а ветеранам Северного военного округа предлагают службу Родине. Системы, фильтрующие и поддерживающие здоровых, морально, эмоционально устойчивых, порядочных людей, должны быть созданы с самого начала, до того, как в них войдет воин, воин, офицер или солдат. Возможно, они были каким-то образом адаптированы к другим принципам. Ни для кого не секрет, что коррупция имеет место на самых высоких и высших уровнях Министерства обороны РФ. К ним относятся закупки товаров бытового назначения, предметов домашнего обихода, продуктов питания, медикаментов, боеприпасов, боевой техники, вспомогательных средств радиотехнической разведки, радиоэлектронной борьбы (РЭБ), тылов и беспилотников для отдельных региональных подразделений или ведомств (БРЛА). Аналогичная ситуация может возникнуть и в гражданском управлении: области, области, области, республики, города, села, поселка, муниципального образования, района.
Так что, конечно, на мой взгляд, происходит глобальная перестановка всей иерархии, которая сложилась за эти годы, порой откровенно нездоровая, не столько чистка, сколько фильтрация, назначение людей, которые этого заслуживают. Люди едут туда, где занимают важные административные должности, где люди, служившие в армии, ветераны, безусловно, могут и должны занимать руководящие должности. В этих местах честные и порядочные представители народа, будь то руководители или исполнители, очень хороши, нужны и важны! Это исполнители, люди за Северным военным округом, армией, которые, может, и не совсем инициативные, но в целом всегда все четко, правильно, правильно, честно и правильно выполняют возложенную на них работу, эти задачи определяется должностной инструкцией и полномочиями. Поэтому я считаю, что эти инициативы очень нужны и своевременны для нашего общества.
Если у вас есть вопросы по ведению военнослужащих и членов их семей при возникновении симптомов посттравматического стрессового расстройства, а также другие вопросы медицинского, социального и правового характера, я всегда готов порекомендовать дальнейшие действия. Контактный телефон: +7 (918) 323-00-23
* ЛГБТ — движение, деятельность которого считается экстремистской и запрещена в РФ.
- Хотите связаться со мной?
